Светлые сны блокадницы Людмилы Соколовой

27 января 2011 года

Когда началась Великая Отечественная война, Людмиле Алексеевне Соколовой было 13 лет. Из Ленинграда ее семье удалось эвакуироваться только в августе 1942 года - спустя почти год после начала блокады. В первую, страшную, морозную зиму войны, когда уже нечего было есть, мама в вечернее время не выпускала ее из дома, чтобы дочка не стала жертвой каннибалов.

Все это Людмила Алексеевна помнит до сих пор в малейших деталях. Как сутками полуживые стояли в очередях за хлебом, пекли лепешки из травы и очисток, как пухли и умирали от голода и прятались в бомбоубежище по нескольку раз за ночь.

Война для нее закончилась в Новосибирске, а блокадный Ленинград остался только во снах - с прогулками по берегу Финского залива и детскими радостями.

ПЕРВОЕ ЛЕТО ВОЙНЫ

"В тот день, когда началась война, мы с мамой пошли на вокзал за путевкой в Крым. Идем, возле почты народ стоит. Молотов выступает по радио. Война. Мама говорит: пойдем домой", - рассказывает Соколова.

Семья с 1930 года жила, если точно, не в самом Ленинграде, а в курортном Сестрорецке. Сейчас город входит в состав Санкт-Петербурга.

В первую ночь никто не спал, все на крыльце сидели, повестки на фронт ждали. И слушали, как летят самолеты бомбить Ленинград.

Потом школьники копали противотанковые рвы возле города на старой финской границе. Это продолжалось не очень долго, началась массовая эвакуация - Сестрорецк хоть и не бомбили, но обстреливали из минометов.

"Мы с мамой даже попали под минометный обстрел, я ее встречала с работы. Немцы обстреливали железнодорожные пути. Мы с ней легли между двух линий. Страшно было", - вспоминает Соколова.

Сестрорецкий инструментальный завод имени Воскова был эвакуирован в Новосибирск. А семью Людмилы Алексеевны эвакуировали на станцию Сестрорецкий Разлив. Здесь она пошла в седьмой класс, а 8 сентября началась блокада.

ОЧЕРЕДИ ЗА ХЛЕБОМ

Учиться не получалось. Класс уменьшался, ведь эвакуация продолжалась, уже начался голод, были введены карточки. Недоедающие дети слабо понимали, о чем говорит учительница.

"У нас там печное отопление. Придем в школу, стоим в классе возле печки, греемся и друг другу рассказываем, кто что ел, кто что добывал. Кто соскребал кору с деревьев, кто отходы какие находил. А моя бабушка картофельные очистки, которые осенью возле помойки бросала, зимой из-под снега выкапывала, мыла, сушила, молола, какую-нибудь труху добавляла и пекла лепешки", - рассказывает Соколова.

Кошек и собак всех съели, птиц не стало. Не было не только еды, не было электричества, дров - все заборы сожгли. А первая зима войны была очень холодная.

"За хлебом стояли по нескольку дней и ночей, друг за друга вот так держались, - вытягивает она вперед обе руки. - Все же слабые, шатаются. Стоишь в очереди, а сверху по пальто вши ползают. Другой раз хлеба нет, откроют только, скажут: не привезли. А когда продают, тут уже светопреставление, только карточки держи покрепче", - говорит она.

Соседка, получив хлеб, кормила трех своих ребятишек, а оставшийся вешала на лампу. Малыши целый день стояли под лампой и смотрели вверх. Только и слышно было: "хлеба, хлеба".

Наступал 1942 год, в школе устроили детям маленький праздник - дали по стаканчику киселя и по маленькой булочке. Иногда школьникам моряки из своей пайки давали по 70 граммов сухарей.

Весной, а к тому времени они вернулись в Сестрорецк, стало полегче, появилась трава, люди собирали крапиву, лебеду, пекли лепешки. Все березы были увешаны бутылочками, как новогодние елки игрушками, - сок собирали. Яблоки все съели еще зелеными.

ЭВАКУАЦИЯ ПОД ОБСТРЕЛОМ

Когда принесли путевку, девочка сама сходила оформить все эвакуационные документы. Мама отказывалась уезжать.

"А я, как пиявка, повисла на ней: мама, мы не выживем, если еще такая зима. А у меня уже руки-ноги опухли, я не могла ходить. И вот мы собрались эвакуироваться, 5 августа мы выехали из Сестрорецка", - рассказывает Соколова.

В последнюю ночь несколько раз объявляли воздушную тревогу, возвращаясь домой, даже не разувались.

Приехали на Финляндский вокзал. Началась бомбежка, поезд долго не отправляли, а потом так под обстрелом и поехали до Ладожского озера. Ночью в полной темноте пересекли озеро на катерах.

Из оцепления они вырвались спустя 11 месяцев после начала блокады.

Следующего поезда тоже пришлось долго ждать, погрузились в товарные вагоны и поехали.

"У нас был пункт назначения Новосибирск, родственник уже там был. Он эвакуировался с инструментальным заводом. Он с собой звал эвакуироваться, но мы, как все, думали, что война скоро закончится, и не поехали", - рассказывает Соколова.

В пути в их вагоне умер мальчик лет тринадцати и женщина. Она ехала с пожилой женщиной, все думали, что они сестры. Оказалось, что погибшая - дочь. Так она изменилась, опухла от голода за год блокады.

С поезда решили сойти в Башкирии, было 31 августа. Местные жители разбирали эвакуированных по домам.

"Пока ехали, деревенские ребятишки кричали: выковырянных везут, выковырянных. Слово "эвакуированных" не выговаривали. В Башкирии нас так хорошо приняли. Поселились, деревенские принесли творог, сметану, картошку. На стол поставили, а сами плачут. И мы плачем", - говорит собеседница.

ДОБРОВОЛЬНО В СИБИРЬ

Вскоре приехал родственник и увез их в Новосибирск, здесь они оказались в ноябре 1942 года. Было голодно, но с пережитым не шло ни в какое сравнение.

"В Новосибирске народу было, как на Невском проспекте. Много эвакуированных, раненых", - вспоминает Людмила Алексеевна.

В первые годы войны население сибирского города увеличилось на четверть. В пик эвакуации оно достигло 600 тысяч, только из блокадного Ленинграда в Новосибирск было эвакуировано более 120 тысяч человек. Когда советские войска перешли в наступление, и началось освобождение городов, люди стали возвращаться домой. Но многие, как и семья Соколовой, остались.

Соколова говорит, что им возвращаться было некуда и не к кому. Да и не хотелось. Хотя и в Сибири жизнь была не сахар. Сначала их поселили в подвальное помещение, где жили еще две семьи, позже - в гнилую пристройку. С потолка текло, а окна изнутри замерзали так, что снег приходилось отскребать утюгами.

В Новосибирске Соколова окончила школу, еще в годы войны начала работать.

"После седьмого класса, в 1944 году, меня привели на завод. Устроили статистиком в плановый отдел инструментального завода. А я не хочу работать, хочу учиться. Сказала начальнику отдела кадров, он мне: а в тюрьму не хочешь? Тогда строго было. Вышла от него, руки-ноги трясутся. Пошла в вечернюю школу", - рассказывает она.

СВЕТЛЫЕ СНЫ

После войны Соколова вышла замуж, получила высшее образование. Сейчас у нее две дочери, внуки, правнуки.

Есть квартира, пенсия. Если бы не проблемы со здоровьем, 83-летняя Людмила Алексеевна и сейчас проводила бы уроки мужества, рассказывая школьникам о войне. Но в последние годы она плохо видит, поэтому из дома практически не выходит. Да и прошлогодняя травма сказывается.

"Война вспоминается каждую ночь, очень часто снится. Вдруг, ни с того ни с сего, какое-то место, где я была, как что-то делала", - говорит собеседница.

По ее словам, это светлые воспоминания. В памяти всплывают прогулки по берегу Финского залива, радостные моменты, а не голод и холод блокадной зимы и постоянные обстрелы.

"Каждый день почти налеты, да не по разу. У зениток противный такой звук. И самолеты на Ленинград все летят - тучей! Когда эвакуировались, война еще шла и шла. А для меня уже, как мирное время. Тяжело, конечно, было, но уже не страшно", - улыбается Людмила Алексеевна.

Ленинград был освобожден 27 января 1944 года.

Полную мультимедийную версию очерка читайте на сайте www.rian.ru